Глава 2. Женщина из безвременья

Мейсон очутился на невысоком балконе, с которого вниз, в просторную комнату с низким потолком, вел пологий спуск. В воздухе витал дурманящий, терпкий аромат духов. Пол устилали шкуры и ковры. Посреди комнаты стоял низкий квадратный алтарь, на котором полыхал огненный цветок. Всполохи холодного серебристого сияния озаряли двух громадных зверей, стоявших по обе стороны алтаря, – изящно вытянувшихся пантер.

Одна была словно из полированного черного дерева. Другая – белая, будто сказочные врата из слоновой кости, сквозь которые, по легенде, дурные сны приходили из адского града Диса, чтобы терзать спящих людей…

Пантеры не сводили блестящих зеленых глаз со склонившейся перед огненным алтарем женщины – женщины, каких Мейсон прежде не встречал!

Она напоминала мастерски отлитую серебряную статую. Украшенная кружевом черная шелковая мантия лишь наполовину скрывала тонкий стан. Длинные распущенные волосы серебристо-лунного оттенка ниспадали на белоснежные плечи. Лица Мейсон не видел; женщина стояла на коленях и тихо напевала колдовскую мелодию, произнося слова на совершенно незнакомом языке.

Бледное холодное пламя взметалось выше, шепча в ответ. Пантеры неподвижно наблюдали. Голос женщины повысился, превратившись в пронзительный крик.

– Охе, охе! – Женщина перешла на семитский язык, и Мейсон начал понимать слова. – Мой город, мой народ и мое царство! Все лежит в руинах, и дикие звери теперь блуждают по пустынным улицам Коринура… Охе!

Женщина причитала; ее лицо по-прежнему было скрыто волосами. Вдруг она вскочила и резким движением сорвала с себя мантию. На миг обнаженная фигура застыла на фоне молочно-белого огня, и Мейсон затаил дыхание, разглядывая эту неприкрытую красоту, идеально стройные руки и торс, гибкие, как силуэты сторожевых пантер. Затем женщина самоуничижительно распласталась перед алтарем, вытянув руки в мольбе.

– Скорее, как можно скорее! – слезно взмолилась она. – Пусть Владыке сопутствует успех, и пусть могущество вновь вернется в Коринур… мертвый, славный Коринур. Я, царица и верховная жрица Коринура, молю тебя, как нижайшая рабыня, нагая и смиренная… Селена, всемогущая Селена, обрати свой лик к моему народу!

Наступила тишина, и лишь лунный огонь слабо потрескивал. Пантеры оставались неподвижны, словно статуи. Их зеленые глаза загадочно смотрели на женщину.

Мейсон почувствовал странный холодок. Зловещие тайны этого про́клятого города неотступно преследовали его. Он невольно шевельнулся, и одна из пантер рыкнула и насторожилась. Белая пантера оставалась спокойна, но черная двинулась вперед, уставившись на Мейсона. В ее глазах было что-то неуловимо пугающее – разум, несвойственный обычному зверю.

Женщина резко вскочила и замерла, удивленно разведя алые губы. От ее красоты у Мейсона в горле встал ком. Ее глаза были как непроницаемо черные агаты. Похоже, она заметила неприкрытое восхищение Мейсона – ее губы растянулись в улыбке.

– Бокья, ко мне! – скомандовала она низким голосом.

Черная пантера остановилась, не успев поставить одну лапу на пол. Тихо урча, она вернулась к женщине. Красавица поманила Мейсона пальцем.

Тот решил подчиниться и начал спускаться. Чем ближе подходил он к бледной незнакомке, тем сильнее стучало его сердце, тем сильнее от страсти пульсировало в висках. Она была Афродитой, богиней любви и всех удовольствий…

Но что-то в ее взгляде заставило Мейсона остановиться.

Да, она была прекрасна. Однако в глубине черных глаз таилось нечто холодное, чужое и жуткое, нечто бездушное, отчего Мейсон вдруг испытал резкое отвращение. Но не успел он и рта раскрыть, как рядом раздались шаги.

По опасливому взгляду, брошенному Мейсоном на дверь, женщина все поняла. Она чуть помешкала, затем шепнула на семитском:

– Сюда! Тихо!

Красавица наклонилась и дотронулась до алтаря. Бледное пламя угасло, алтарь превратился в темную каменную глыбу. Подгоняемый женщиной, Мейсон неохотно забрался на него и замер. Тотчас пожалев об этом, он хотел спрыгнуть…

…но было поздно. Лунное пламя с треском окутало его. Вокруг Мейсона встала стена серебристого огня, скрыв из вида женщину и все остальное. Удивительно, но жара он не чувствовал. Напротив, от необыкновенного огня исходил странный холод. Мейсон постепенно расслабился, осознав, что опасность ему не грозит – по крайней мере, пока. Почему эта незнакомка ему помогает?

В стороне звучали голоса: кто-то властно задавал вопросы, женщина отвечала. Затем вновь воцарилась тишина.

Лунное пламя потухло. В комнате были только женщина и пантеры. Женщина успела вновь надеть белоснежную меховую мантию. Тихо посмеиваясь, она поманила Мейсона.

– Один из слуг Владыки, – объяснила она, – искал тебя; я его отослала. Ты в безопасности – по крайней мере, на время.

Мейсон слез с алтаря, тревожно косясь на пантер. Но те лишь изредка порыкивали, не обращая на него внимания.

– Благодарю тебя, о богиня, властвующая над сердцами мужей, – подойдя к женщине, произнес он на семитском.

Услышав велеречивый комплимент, женщина нахмурилась.

– Даже не заикайся о богинях. Я служу одной богине, но питаю к ней страх, а не любовь. Как тебя зовут?

– Мейсон.

– Мейсон… Хорошо. А я Нирвор. Ты недавно в Аль-Бекре?

– От силы полчаса. Ты первая, кого я здесь встретил, не считая… – Необъяснимая тревога заставила Мейсона умолкнуть, чтобы не упомянуть шумера. Черные глаза Нирвор впились в него.

– Не считая?..

– Роботов.

Женщина чуть улыбнулась:

– Из которого ты года?

У Мейсона захватило дух. Самые дикие догадки получили подтверждение. Как он и предполагал, сила монолитов-близнецов переместила его во времени. Сдерживая уйму вопросов, он ответил как можно спокойнее:

– Из тысяча девятьсот тридцать девятого. – И машинально добавил: – От Рождества Христова.

– Как ты, наверное, и сам догадался, я из твоего далекого будущего. Из две тысячи сто пятидесятого. Меня, как и тебя, поймала ловушка и забросила в допотопные времена, когда Египет с Римом еще не появились на свет. Здесь, в давно забытом Аль-Бекре, я встретила Владыку.

Нирвор смотрела на Мейсона, ожидая реакции, но тот не шелохнулся.

– Ты с ним еще не знаком? – спросила она.

– Нет. Кто он такой?

– Он из будущего – как по отношению к тебе, так и ко мне. Ваши временны́е секторы разделены пятью тысячами лет, а от нынешней эпохи его время – закат Земли – отстоит на десять тысячелетий. Он построил временной проектор и с его помощью переместился в этот почти доисторический город. Проектор сломался, но Владыка прикладывает все силы, чтобы его починить. Он захватил Аль-Бекр и с помощью роботов превратил его в город науки, после чего приступил к ремонту.

– А как ты сюда попала? – спросил Мейсон.

– Монолиты питаются атомной энергией, и когда она освобождается, происходит искривление времени. Любой объект в пределах силового поля перемещается во времени. Так это работает сейчас, так будет работать спустя миллион лет. Мейсон, зеленые башни